Константин Сыроежкин, "КонтиненТ", 18 июня

Качество подготовки научных кадров стало уже притчей во языцех. Каких только оценок здесь не наблюдается: и почти повсеместная коррупция в ученых советах, и некомпетентность входящих в них ученых, и доминирование "телефонного права", и низкое качество проводимой экспертизы, и многое другое. Что-то из этого списка действительно имеет место, что-то – явный вымысел. Но то, что качество диссертационных работ неуклонно снижается – факт, с которым сегодня уже никто не спорит. Попробуем разобраться, почему это происходит и где зарыт "корень зла".

Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо проследить весь процесс подготовки научных кадров, поскольку каждый его этап специфичен по-своему.

Начинается все в средней школе. Именно здесь закладываются основы будущих знаний и прививаются умения самостоятельной работы, без которых при всем желании научным работником не станешь. За редким исключением, к сожалению, средняя школа этим требованиям сегодня не отвечает.

Далее следует вуз. Проблем здесь еще больше, и связаны они не только с процессом коммерциализации высшего образования, в котором доминирует принцип "берем всех, кто может заплатить", но и с низким качеством самого образовательного процесса. О порочности первого принципа мы уже писали и вряд ли имеет смысл повторяться. Что касается второго обстоятельства, то оно имеет как объективные, так и субъективные составляющие. К первым относится: неэффективность используемых средств (о том, что в системе высшего образования "крутятся" огромные деньги, мы тоже писали, и "крокодиловы слезы" ректоров по поводу недофинансирования учебных заведений неуместны); низкий профессиональный уровень большей части профессорско-преподавательского состава; отсутствие эффективного менеджмента; изменившаяся психология студента и т. д. К субъективным – перманентное реформирование системы высшего образования. Каждый новый министр считает своим долгом внести собственную лепту в этот процесс, не понимая, однако, того, что в этом случае вместо подготовки качественных лекционных курсов и внедрения в образовательный процесс новых методик преподаватели вынуждены заниматься переписыванием типовых учебных программ согласно последним указаниям "верха".

В итоге мы имеем то, что имеем, то есть почти полное отсутствие подготовленных к "свободному плаванию" выпускников вузов. Система нашего высшего образования чем-то напоминает Бермудский треугольник: ежегодно выпускается огромная масса юристов, экономистов, международников, политологов, социологов, журналистов и т. д., а найти толковых ребят для практической работы не представляется возможным. И дело даже не в амбициях новоиспеченных "специалистов", проблема в том, что они после окончания вуза таковыми не являются.

Следующий этап – аспирантура или соискательство. Именно на этом этапе формируется "штат" будущих научных работников, следовательно, требования к этим структурам должны быть очень высокими. К сожалению, этого нет. Повсеместно наблюдается низкий уровень научного руководства или вообще его отсутствие (в условиях, когда соискатель не приобрел навыков самостоятельной работы, это катастрофа), мелкотемье, ограничение тематики диссертационных работ каким-то одним направлением, ограниченность научной базы и т. д. Тем не менее практически каждый вуз или НИИ стремится создать у себя аспирантуру. В условиях коммерциализации процесса образования вопрос "зачем?" звучит банально. Согласно действующему Положению о диссертационном совете таковой может быть открыт только при наличии в данном учреждении аспирантуры и соответствующей профилю специальности кафедры (отдела).

В целом данное положение справедливо. Однако на практике получается, что по формальным признакам ВАК МОН РК не может отказать в открытии в том или ином учреждении диссертационного совета даже в тех случаях, когда наверняка знает, что работа данного совета будет, мягко говоря, неэффективной.

И здесь возникает весьма любопытный вопрос: в чем заключается прелесть наличия собственного диссертационного совета? Ответить на него односложно не так просто. Деятельность совета жестко регламентирована требованиями ВАК, среди которых есть и связанные с необходимостью финансово-материального обеспечения деятельности совета за счет организации, при которой он открыт. То есть с точки зрения экономики вуза или НИИ – это убыточное предприятие.

Однако руководство учреждения идет на эти убытки, и идет потому, что прекрасно осознает: они окупятся стократно. Почему в диссертационных советах так любят "защиты" чиновников, особенно высокого ранга? Да потому, что это создает гарантии дальнейшей деятельности не только совета, но и самого учреждения, при котором он функционирует. Мы живем на Востоке, и принцип "ты – мне, я – тебе" все-таки остается доминирующим. Бывают ситуации, когда ВАК МОН РК, отчетливо видя, что "серость плодит серость" и имея на руках все козыри в виде нескольких отказных дел, не в силах что-либо сделать. Обвинять в "беспринципности" руководство ВАК вряд ли имеет смысл. Это не его вина, это общая беда нашего государства, связанная с всевластностью чиновничьего аппарата. Даже наука – самая независимая во все времена сфера общественной жизни – утратила ореол своей независимости.

Есть и другой аспект проблемы. Наличие "собственного" диссертационного совета дает возможность "строгать" собственные "научные кадры", а следовательно – повышать уровень остепененности профессорско-преподавательского состава вуза или штатных работников НИИ. В этих условиях о независимой экспертизе работ можно забыть. Как можно забыть и о качестве деятельности диссертационных советов. Защиты превращаются в профанацию. Иногда вообще доходит до смешного: вдруг выясняется, что успешно защитивший на русском языке диссертацию иностранец, совершенно не владеет русским языком, а на магнитофонной записи его защиты (одно из требований ВАК) отсутствуют выступление соискателя и его ответы на вопросы. Порой, раз за разом готовя отрицательное экспертное заключение, возникает ощущение, что проще было бы вообще отменить защиты и вместо создания диссертационных советов в некоторых учреждениях сформировать в них ЗАО по выдаче дипломов кандидатов и докторов наук, профессоров и доцентов. Хоть какая-то польза государству в виде налоговых отчислений от их деятельности.

ВАК МОН РК пытается бороться с этими явлениями, но его усилия напоминают борьбу Дон Кихота с ветряными мельницами, а результатом, как правило, является появление новых лазеек для мздоимства и усложнение процедуры прохождения работ, соответствующих требованиям ВАК. Вообще в последнее время становится очевидной тенденция: чем лучше работа, следовательно, чем меньше имеют место клиентско-финансовые отношения при ее защите, тем сложнее она проходит стадии обсуждения. Воистину, рынок побеждает науку.

Вот, к примеру, одно из требований Положения о диссертационном совете образца 2003 года (кстати говоря, по-моему, уже пятое или шестое за годы независимости): доктора наук могут участвовать в работе лишь одного диссертационного совета, членами совета не могут быть сотрудники ВАК, члены президиума и экспертных советов ВАК. Казалось бы, благое намерение, призванное хоть как-то сократить численность диссертационных советов. Однако есть одна закавыка: где взять столько докторов наук, да еще и высокопрофессиональных специалистов в данной отрасли знания? Получается, что советы формируют свой состав, во-первых, что называется, "с бору по сосенке", то есть привлекая "по трудам", а во-вторых, вынуждены приглашать специалистов из-за рубежа (прежде всего России).

С одной стороны, это вроде бы неплохо. Но есть и другая сторона медали. Положение указывает, что "по трудам" могут быть привлечены доктора наук, "имеющие не менее пяти научных трудов по специальности, опубликованных в научных изданиях, перечень которых утвержден ВАК". О перечне научных изданий – чуть ниже. Умиляет требование "не менее пяти научных трудов", поскольку оно демонстрирует не только низкую оценку профессионализма, но и уровень, закладываемый в качественное состояние диссертационных советов.

Что касается перечня научных изданий, о котором так много говорят в последнее время, то здесь есть масса вопросов. Во-первых, лишено всякой логики разделение этого списка по отдельным отраслям знаний. Не лучше было бы создать единый список для социогуманитарных дисциплин? Почему политолог не может опубликовать статью в экономическом журнале или журнале по международным отношениям, а экономист – в политологическом? Во-вторых – сам перечень изданий. При всем уважении к некоторым из них, к науке они не имеют никакого отношения. Почему они попадают в заветный список? Очень просто. Сегодня публикация во входящих в этот список изданиях стоит денег, и немалых, и издатель по вполне понятным причинам заинтересован включить свое издание в список ВАК МОН РК. Поступления гарантированы, поскольку ВАК требует: для кандидатских работ – не менее трех статей в изданиях, перечень которых утвержден ВАК, для докторских – не менее 10 статей в изданиях (не менее пяти различных наименований), перечень которых утвержден ВАК. Неужели публикация в некоторых изданиях, вошедших в список ВАК МОН РК, более престижна и значима, нежели публикация в журналах "Orient-Восток", "Азия и Африка сегодня", "Эксперт", "Мировая экономика и международные отношения", Foreign Affairs, Internationale Politik Central Asian Survey или другом, не имеющем чести быть включенным в список ВАК РК? Где здесь квалификационные признаки к содержанию опубликованной работы, не понятно.

Очевидно, что это требование из той же серии, что и введение в качестве обязательного при сдаче кандидатского минимума казахского языка. Кроме создания еще одной лазейки для мздоимства, пользы совершенно никакой. Человеку, который пишет работу по теме, где знание казахского языка обязательно, экзамен в общем-то не нужен. Для тех же, кто пишет работы по другим темам, – это лишняя головная боль, тем более что по большинству тем публикаций на казахском языке "кот наплакал".

Что касается привлечения специалистов из России. Вне всякого сомнения, это прекрасно, в состав некоторых диссертационных советов включаются действительно Специалисты, и это дает надежду на то, что экспертиза на этом уровне станет более квалифицированной. Но есть одно "но": за чей счет весь этот банкет? По логике и согласно требованиям Положения, исключительно за счет организации, при которой создан совет. Если учесть, что в некоторых советах имеется два-три привлеченных зарубежных ученых, а одно из требований ВАК гласит, что член совета, в течение года отсутствующий на половине его заседаний, выводится из его состава, то становится очевидным, "банкет" будет за счет соискателя. Вот и получается, что "спасение утопающих – дело рук самих утопающих". А это нарушение требований Положения, на основании которых деятельность совета может быть прекращена. Замкнутый круг.

И последнее. Прекрасная идея о создании научно-координационных центров превратилась в профанацию. Хотелось как лучше, а получилось как всегда. Вместо органа, призванного осуществлять координацию по отдельным отраслям знаний, создан еще один круг ада для соискателя. Координационные центры почему-то возложили на себя обязанности диссертационных советов, взявшись определять соответствие предоставляемых работ специальности, наличие и качество описываемых в них научных результатов, новизну, актуальность и т. д. В условиях жесткой конкуренции за право "подоить" соискателя или, что бывает довольно часто, "отыграться" на нем за его научного руководителя, прохождение этапа координационного совета действительно превращается в адовы муки.

Все вышеизложенное – лишь малая толика проблем в области подготовки научных кадров, но и их достаточно, чтобы понять: реформы необходимы, но идти они должны не от пользы чиновника от образования, а от интересов науки.