"Известия", 27 ноября

В нынешние дебаты по поводу языковой политики в России хочу внести некоторую ясность с точки зрения современной науки.
Первое, с чем стоит разобраться: а что есть родной язык? В мире около 7 тыс. разных языков. Вопреки предсказаниям некоторых ученых и политиков языки не вымирают в массовом порядке. Некоторые из них уходят из употребления и уступают место тем, на которых говорит большинство людей и которые дают больше преимуществ в том или ином обществе и государстве.
Мощный и развитый язык важен для современных политических наций, ибо крайне желательно, чтобы сограждане могли общаться между собой и ощущать свою общность, чтобы законы, инструкции и военные приказы были на одном и понятном для всех языке. Не зря во всех странах один или несколько языков объявляются государственными (официальными), они получают поддержку, их изучение гарантируется законом и является обязательным для обучающихся. В России таким является русский - им владеют 99,4% всех жителей страны. Он является родным языком не только для этнических русских.
Родной язык - это совсем не обязательно язык той или иной национальности. Родной язык - это основной язык знания и общения (как по Ожегову), чаще всего такой язык называют материнским - первый выученный в детстве язык, знание которого сохраняется. Добровольная языковая ассимиляция, или переход с языка меньшинства на язык большинства, - это мировая норма, и российские эмигранты это понимают и принимают. Хотя и стараются сохранить язык своей исторической родины вместе со своим этническим самосознанием.
Выросшие в американском Вермонте дети писателя Солженицына почти не знали русского языка, хотя и оставались русскими. Точно так же и внутри России дети разных национальностей вырастают в русскоязычной среде и русский язык - это их основной, то есть родной, язык. Хотя они по национальности могут быть бурятами, калмыками, удмуртами, осетинами и т.д. Через русский язык они получают желаемое для них образование, осваивают российскую и мировую культуру, продвигаются в карьере.
Переход на русский не означает утрату этнической идентичности и совсем не означает "смерть этноса", как в этом иногда пытаются убеждать этнонационалисты или просто языковые романтики, сторонники принципа "малое - всегда прекрасно". Еще это означает, что русский язык не является исключительной собственностью русских и что родной язык не совпадает с национальностью. А еще это означает, что у современного человека, особенно выросшего в смешанной семье, могут быть два родных языка, которыми он владеет и пользуется. Это право следует признать за россиянами в ходе предстоящей переписи.
Второе: почему важны многоязычие и его поддержка? Едва ли наступит время, когда в мире останется только 300–400 самых сильных языков, а остальные исчезнут. Для современных коммуникаций и утилитарных человеческих контактов и взаимных расчетов, может быть, так и было бы лучше. Но человечество, как и вся живая и неживая природа, сохраняет свое разнообразие как условие своего развития и, возможно, существования.
Языковые различия вместе с другими различиями (расовые, религиозные, духовно-ценностные и т.д.) помогают сохранять идентичность и обеспечивать связь и солидарность среди носителей одинаковой идентичности. Но если есть угроза языку со стороны насильственных ассимиляторов или со стороны политиков, то возникает не только желание защитить язык, но и противодействовать разрушительной языковой политике, запрету языка или ограничению его изучения и использования.
Сегодня на страже сохранения языкового разнообразия в мире стоят некоторые международные организации, как, например, ЮНЕСКО, принявшая особую декларацию в поддержку малых языков. В Европе была принята Хартия региональных языков и языков национальных меньшинств, которая направлена на защиту негосударственных языков и языковых прав их носителей.
В плане языковой политики мы далеко не среди отстающих, а в некоторых аспектах - пример остальному миру. В России в ХХ веке не исчез ни один язык (кроме сирениковского диалекта эскимосского языка), из 70 созданных в мире новых письменностей (так называемые младописьменные языки) 50 приходится на нашу страну. Конституция и законы страны обеспечивают статус русского языка и языковые права граждан.
За последние два-три десятилетия в России, как и в некоторых других странах, идет процесс возвращения к жизни языков российских национальностей. На нерусских языках больше заговорили не только в семьях и на улицах городов и деревень, но и в СМИ, на эстраде и театральных сценах. В ряде республик в начале 1990-х было введено обязательное для школьников изучение языка так называемой титульной национальности. Так, русские и татары в Башкирии должны были изучать башкирский язык, что ученики делали неохотно и без особого одобрения со стороны родителей. То же самое имело место среди учеников северных нефтегазовых поселков Республики Коми, где сами этнические коми даже и не проживают, а все население говорит только на русском языке. И таких несуразных ситуаций, вызванных давним парадом суверенитетов с элементами языкового национализма, в стране оказалось довольно много. Именно этим и было вызвано высказывание президента России и его поручение по итогам заседания Совета по межнациональным отношениям в июле 2017 года в марийской столице Йошкар-Оле.
Отметим, что ситуации далеко не одинаковые в разных регионах и не существует единого рецепта. Можно сформулировать следующую исходную позицию. Нерусское моноязычие (знание только языка своей национальности) - это плохо для россиянина, но таких граждан почти нет в России (0,5%, да и то, возможно, это иностранцы). Русско-национальное двуязычие - это хорошо и это желательная норма для современного россиянина нерусской принадлежности. Полный переход на русский язык и забывание этнического языка - это жизненная реальность и результат, как правило, личностного выбора, который следует признавать и не трактовать негативно, ибо если есть право на сохранение языка, то должно быть и право на его забывание и на языковой переход.

---

Язык до конфликта не доведет?
Академик Валерий Тишков - о проблемах многоязычных сообществ

"Известия", 7 декабря

В предыдущей колонке я назвал несколько желательных вариантов языковой политики и жизненных стратегий людей, проживающих в многоязычных сообществах, но не назвал тот самый вариант, вокруг которого кипят нынешние споры и вырабатываются государственные решения.
Это когда большинство населения сохраняет высокий уровень знания и использования как государственного русского, так и государственных республиканских языков. Когда фактически, а не только на бумаге, существовало обязательное для всех изучение республиканского языка.
До июльского высказывания Владимира Путина в Йошкар-Оле и его поручения Минобрнауки и прокуратуре проверить ситуацию с преподаванием языков в восьми республиках (из 22-х), местные государственные языки изучались в школах в обязательном порядке. Это - Татарстан, Якутия, Ингушетия, Калмыкия, Северная Осетия, Марий Эл, Чувашия, Коми. В остальных республиках эти языки изучались добровольно.
Чем были недовольны часть учеников и их родители? Не только тем, что приходилось тратить школьное время на изучение языка, который мог быть довольно труден для освоения и ничего, с точки зрения некоторых родителей, не добавлял для финальной школьной аттестации и для вступительных вузовских экзаменов. Даже освоив республиканский государственный язык и оставшись проживать в регионе, применять его в повседневной жизни особой нужды не было: все вокруг говорят на русском. Это, например, характерно для Северной Осетии и Мордовии, где подавляющее большинство жителей дома и на работе используют русский язык.
Особое недовольство вызывала ситуация у тех, кого можно условно назвать "двойными меньшинствами", то есть у представителей нерусской национальности, проживающих как бы не в "своей" республике. Тогда ученик-ингуш, проживающий в Пригородном регионе Осетии, должен был обязательно изучать в школе осетинский, а не родной ингушский, а чуваш в Татарстане - изучать татарский, а не чувашский, и т.д. От этой части жителей республик и было больше всего жалоб. Но высказывали недовольство самые разные категории, в том числе и татары в Татарстане и башкиры в Башкирии, которые хотели бы иметь больше учебных часов для подготовки к ЕГЭ.
Надо сказать, что в республиках языковая ситуация не столь конфликтная, ибо реальное принуждение к изучению местных языков было далеко не везде. В Чечне русскоязычные учащиеся освобождаются от изучения чеченского языка, в Ингушетии чеченские дети изучают чеченский вместо ингушского, а русские изучают ингушский только в добровольном порядке. В Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии, как и в ряде других республик, обязательное изучение местного государственного (по выбору: в КБР их два, а в КЧР - четыре) только для "носителей языка". "Носитель" - это ученик, у которого хотя бы один из родителей принадлежит к титульной национальности.
Совсем уникальная ситуация в Дагестане, где, кроме русского, еще 13 языков имеют статус государственных, а реально еще столько же языков сохраняются среди малых дагестанских народов. Родные языки наиболее многочисленных народов Дагестана изучаются как обязательный предмет представителями каждой из национальностей. Более того, в начальной школе и само обучение ведется на местных языках (кроме школ Махачкалы, Дербента и Кизляра). В итоге почти все дагестанцы двуязычны или троеязычны, что не мешает, а только помогает им в жизни. В республике сейчас очень мало русского населения, но русский - это главный язык, который знают все и без которого невозможно дагестанское сообщество. Важно также, что нет и второго после русского претендента на статус главного языка.
Местным этнонационалистам зачастую хотелось бы иметь "свой язык": "коли это наша республика, то наш государственный язык должны изучать все". Вот именно эта претензия, не подкрепленная реальным престижем самого языка и стоящим за ним ресурсами, и есть сердцевина возможного языкового конфликта. Надо быть реалистами: языки должны быть равноправными - так гласит наша Конституция, - но нет и не может быть одинаково используемых языков! На русском языке говорит более 100 млн человек (а знают его все россияне), на татарском - около 5 млн, на чеченском - больше миллиона.
У некоторых из языков влияние добавляется многочисленной диаспорой. А на бурятском говорит менее половины бурят, на калмыцком - менее половины калмыков, на карельском - 40% карел или даже меньше. Для разных языков характерно очень разное распространение. А это значит, что нужно не только сохранять и поддерживать все языки народов России (это гарантировано Конституцией), но и признавать права граждан (родителей и учеников) на языковой выбор, на двуязычие, на смену языка.
Националисты, а также часть языковых романтиков, бузят по поводу вымирания языков и "вымирания этноса", но это не так. Еще в XIX путешественники и даже некоторые ученые предсказывали скорое вымирание языков малочисленных народов Севера, но все они живы, а некоторые (например, ненецкий, эвенкийский, чукотский) даже усиливают свое распространение. Двадцать лет тому назад ЮНЕСКО и некоторые международные защитные организации объявили "под угрозой исчезновения" все языки народов Северного Кавказа и ряд других языков России. Подобные "языковые митинги" используются больше в целях геополитического соперничества и мало что дают для улучшения самой языковой ситуации.
А что можно было бы пожелать в итоге разговора на эту тему?
Желательно поощрять и поддерживать двуязычие и изучение, кроме русского, другого языка народов Российской Федерации среди всего населения республик, включая жителей нетитульной национальности. Но делать это нужно без принудиловки и на основе качественного, заинтересованного обучения и далеко не только в форме классных занятий. А сами языковые классы в русских школах пора разбить на группы не более десяти человек. Тогда найдется нагрузка и для преподавателей национальных языков, которых политиканы пугают массовым увольнением. Итак, кроме высказанного мною ранее вывода о праве не только на сохранение, но и на смену языка, сделаю еще один вывод: языки равноправны, но не одинаково распространены, и это тоже жизненная реальность.