Beetle, "Народный перевод Гарри Поттера", 31 декабря
"Я привык бродить один И глядеть в чужие окна..." (группа "Воскресенье").
Профессор поплотнее закутался в зимнюю мантию и вышел на улицу. Каждую Рождественскую ночь он, вот уже много лет, проводил одинаково: переносился в какой-нибудь магглский город и до рассвета в полном одиночестве бродил по улицам, изредка заглядывая в окна домов и наблюдая за чужим праздником, чужим весельем, чужим счастьем. Это позволяло ему хоть на некоторое время забыть о сломанной жизни, тяжком долге "двойного агента" и - Смертном Знаке, что ядовитым пауком сидел на его левом предплечье.
На этот раз все было как обычно: "Apparate!", свист ветра в ушах - и он уже стоял на тихой улочке незнакомого города. Было холодно и спокойно. Шел мягкий снег. Мерцали гирлянды огоньков на крыше ближайшего коттеджа... Снейп осторожно подошел к окну и заглянул внутрь.
Посреди комнаты стояла большая пушистая елка, увешанная сосульками, снежинками и прозрачными переливающимися шарами. На камине висело несколько больших нарочито грубо связанных носков. В углу на небольшом столике горели пять пузатых витых свечей. Все, как и должно быть на Рождество. Но прямо около елки Северус с удивлением увидел детскую кровать - в ней лежал бледный, очень худой мальчик лет восьми, а рядом с ним в кресле-качалке сидела женщина с темными грустными глазами. Она гладила ребенка по голове и что-то ему рассказывала. Профессор прошептал заклинание и услышал:
- ...и тогда Божья Матерь запеленала младенца-Христа в свой синий дорожный плащ и уложила в ясли, подстелив сена, чтобы малышу было помягче. И коровы и овцы согрели Его своим дыханием, и пастухи принесли Богородице хлеба и молока, и три короля-волшебника - Каспар, Мельхиор и Балтазар - поклонились маленькому Богу, и все мироздание возрадовалось рождению Спасителя.
- Мама, а Божья Матерь - какая она? - спросил мальчик. Женщина коротко вздохнула, словно всхлипнула:
- Не знаю, малыш. Говорят, она добрая и красивая. Но ты ведь скоро сам увидишь ее, милый.
- Мама, а это будет не больно?
- Нет, хороший мой. Доктор сказал, ты просто однажды уснешь - и проснешься уже на небесах, - женщина отвернулась к окну, чтобы ребенок не заметил дрожащих губ и появившихся в углах глаз слезинок. Она не могла видеть Снейпа, но на миг он поймал ее взгляд - и словно молния ударила профессора прямо в сердце. Он перестал быть собой, утонул в нахлынувшем на него потоке боли и обреченности, ощутил всю тяжесть безысходного горя, заполнявшего душу несчастной матери, понял, чего ей стоило выглядеть спокойной и уверенной - чтобы избавить своего сына если не от смерти, то хотя бы от страха смерти, чтобы наполнить его последние дни теплом и любовью - пусть даже ее сердце разрывалось в это время на куски... И профессор не выдержал этой муки, его руки судорожно сжались, из груди вырвался истошный вопль: "НЕ-Е-ЕТ!" Северус Снейп, бывший Пожиратель Смерти, без звука выносивший даже Пыточное Проклятие, кричал и плакал, запрокинув голову к холодному небу - о ком? Об умирающем мальчике? О своей загубленной жизни? О женщине, исполняющей свой долг до конца - так же, как и он сам? О всех гибнущих и страдающих на этой земле? Кто знает...
...Конечно же, он не кричал. Всего лишь беззвучно шевелил губами. Снежинки медленно падали ему на лицо, порыв ветра шевельнул волосы... Он очнулся. В груди было прохладно и пусто. Профессор принял решение.
Он окинул магическим взором окружающее пространство. Никого. Ни магов, ни магглов. Никто не увидит. Снейп подошел поближе к окну. Свечи уже погасли, женщина ушла, ребенок спал. Профессор достал из рукава волшебную палочку, направил ее на спящего, глубоко вздохнул и негромко, но четко произнес: "Panacea Asclepio". Из палочки заструился серебристый свет, он потек по направлению к ребенку, охватил его мерцающим коконом... Снейп закрыл глаза. Вот исцеляющий поток входит в тело больного, вот он очищает кровь, укрепляет кости, восстанавливает поврежденные ткани... Стоп, оборвал себя профессор. Как говорили два известных русских мага, "нам не нужны нездоровые сенсации". Если излечение пойдет с такой скоростью, то мальчик уже завтра будет абсолютно здоров - и что подумают окружающие? Снейп прочертил концом палочки восьмерку, и серебристое свечение вокруг тела ребенка слегка ослабло. Да, так будет лучше, решил профессор. Мальчик полностью поправится... скажем, к началу весны. Ничего подозрительного. Мало ли бывает врачебных ошибок. И никто не узнает правду. И никто ничего не видел. Ни шпионы Вольдеморта, ни авроры Министерства Магии.
- Я видела, - произнес за спиной тихий женский голос. Профессор мгновенно развернулся и принял боевую стойку - но в воздухе уже таял прозрачный силуэт, с ног до головы закутанный в незнакомого покроя синий плащ...
С этой ночи Смертный Знак на руке профессора стал бледнеть, расплываться - и к началу весны исчез совсем. |